Демоны в Ватикане - Страница 131

131

А вот Аурэлиэль бархатная полумаска очень даже к лицу. Эльфам вообще идут вычурные наряды и совсем не идут обычные. Дивный Народ, существа не от мира сего. Гоблина я с трудом, но могу представить в деловом костюме и при галстуке, а вот эльфа никак не получается.

Мой личный косметолог смотрит на танцующие пары с откровенной завистью. Эльфы обожают танцы. Но Аурэлиэль сейчас на работе – приставлена ко мне в качестве соглядатая. Как обычно, следит, чтоб я вел себя хорошо, ничего не натворил, ничего не ляпнул.

– Потанцуем? – галантно предложил я.

– Издеваешься? – приподняла брови эльфийка. – Довольно с меня и того, что я вынуждена тебя сопровождать.

– Я хорошо танцую, между прочим, – немного обиделся я.

– Наверняка в очередной раз лжешь.

– А ты проверь.

Аурэлиэль посмотрела на меня с огромным сомнением, но все же неохотно подала руку. Ее нежные пальчики коснулись моих хитиновых отростков, и в миндалевидных глазах проступило несказанное отвращение.

А ведь я действительно не так уж плохо танцую. За время пребывания в Хрустальных Чертогах взял несколько уроков у самой леди Инанны. Помнится, ее это очень забавляло. Мои телодвижения поначалу были ужасно нелепыми – сами представьте, как должен смотреться танцующий яцхен.

Но как бы я ни выглядел, что бы я ни делал – прекрасная богиня ни разу не выказывала ни отвращения, ни презрения, ни иного негативного чувства. Неизменная доброжелательность, теплый взгляд и ласковая улыбка.

Уже потом, в замке Лаларту, я от нечего делать продолжил тренировки. Благо нашлось немало партнерш – дьяволицам очень льстило внимание со стороны архидемона. Особенно старалась Азоная.

Полагаю, с самим Лаларту эти стервочки занимались и кое-чем поинтереснее. И в этом нет ничего удивительного. Многие демоны Лэнга являются олицетворением неких отрицательных явлений. Адские духи – разрушение, алуа – болезнь, будхи – гниль и разложение, Двурогие – ярость битвы, Курильщики – безумие, маскимы – смрад, Подземные – обжорство, утукку – насилие.

А дьяволицы – олицетворение разврата и сексуальных извращений. Назвать дьяволицу раскованной – все равно что назвать океан мокрым.

Лаларту по их стандартам считался буквально очаровашкой – такие слюнявые клычки, такие острые коготочки, такой длинный хвостик с колючкой… Прямо-таки душка.

Правда, у моего покойного батяни была дурная привычка совмещать интим и трапезу, но дьяволицы его за это только больше любили. Даже самая мучительная боль для дьяволицы – чистой воды наслаждение. А регенерация у них идет медленнее, чем у будх, но все равно очень быстро.

– Определенные навыки у тебя есть, – закусив губу, признала Аурэлиэль. – Но на нас все смотрят.

– Конечно, смотрят. Странно было бы, если бы не смотрели.

– Я неловко себя чувствую.

– Ничего страшного – просто сделай вид, что участвуешь в цирковом аттракционе. Наподобие пляски с ученым медведем.

– Актерство и циркачество – низкие занятия, – наставительно сообщила эльфийка. – Никто из Народа до такого не унизится.

Да, в этом мире актером действительно быть позорно. И не только среди эльфов – вообще в Европе. Так уж повелось.

Местное общество условно делится на девять «чинов» – по числу ангельских. Конечно, это не касты, как в Индии. Переход между «чинами» хоть и затруднителен, но вполне возможен.

На самом верху пирамиды – три благородных «чина». Дворянство, духовенство и королевские чиновники – судьи, прево, бальи, шерифы, сенешали, коннетабли и прочие.

Дальше идут горожане – они условно разделены на четыре «чина». Два торговых и два ремесленных. Купцы делятся на тех, кто торгует на одном месте, и тех, кто возит товары между городами и странами. Ремесленники же делятся на тех, кто работает с металлом или кожей, и всех остальных. Не знаю, почему кузнецов и кожевников выделили в отдельный «чин», но местным виднее.

Восьмой «чин» – это врачи. А девятый, более многочисленный, чем все остальные, вместе взятые, – крестьянство.

Однако кроме перечисленной пирамиды есть еще и другие «чины», не входящие в «приличное общество». И возглавляют их именно актеры и циркачи. Это занятие считается крайне постыдным, пригодным только для отбросов, которым больше некуда податься. Местные девушки отнюдь не мечтают сделать карьеру в шоу-бизнесе – наоборот, ужасно боятся докатиться до подобного.

Ниже актеров стоят только ростовщики. Давать деньги под проценты – занятие даже не постыдное, а просто-напросто позорное. Считается, что ростовщик в Рай не попадет, будь он добродетельнее самого Иисуса. Единственный способ избежать вечных мук – вернуть неправедно нажитые деньги.

И многие действительно так поступают – в этой Европе нередки случаи, когда ростовщики, банкиры и даже богатые купцы перед смертью раздают все состояние нищим или жертвуют на благотворительность. Многие богадельни и госпитали появились именно таким образом – благодаря религиозному страху какого-нибудь олигарха.

Ну а ниже ростовщиков – те, кто вообще объявлен вне знакона. Воры, грабители, убийцы, насильники и прочие выродки.

– Гляди-ка, демон, вон французский король, – вполголоса произнесла Аурэлиэль, кивая на танцующую пару в бархатных полумасках. – Он думает, что его никто не узнаёт…

Я чуть не поперхнулся. Конечно, король Гастон не настолько приметен, как я, но в толпе все же выделяется. Больше двух метров ростом, широченные плечи, волевой профиль, неизменно белоснежная улыбка… кстати, я раньше думал, что в Средневековье зубы даже у королей были гнилые. Однако у здешних жителей они в на удивление хорошем состоянии – видимо, используют некий аналог зубной пасты. Какое-нибудь народное средство.

131